Неточные совпадения
И стрельцы и пушкари аккуратно каждый год около петровок
выходили на место; сначала, как и путные, искали какого-то оврага, какой-то
речки да еще кривой березы, которая в свое время составляла довольно ясный межевой признак, но лет тридцать тому назад была срублена; потом, ничего не сыскав, заводили речь об"воровстве"и кончали тем, что помаленьку пускали в ход косы.
— А вот так: несмотря
на запрещение Печорина, она
вышла из крепости к
речке. Было, знаете, очень жарко; она села
на камень и опустила ноги в воду. Вот Казбич подкрался — цап-царап ее, зажал рот и потащил в кусты, а там вскочил
на коня, да и тягу! Она между тем успела закричать; часовые всполошились, выстрелили, да мимо, а мы тут и подоспели.
Наконец мы
вышли на маленькую, мутную
речку, к деревянному, узенькому, дугообразному мостику.
Въехав прямо в
речку и миновав множество джонок и яликов, сновавших взад и вперед, то с кладью, то с пассажирами, мы
вышли на набережную, застроенную каменными лавками, совершенно похожими
на наши гостиные дворы: те же арки, сквозные лавки, амбары, кучи тюков, бочки и т. п.; тот же шум и движение.
По обе стороны переулка шел плетень, за которым тянулись огороды прилежащих домов; переулок же
выходил на мостки через нашу вонючую и длинную лужу, которую у нас принято называть иногда
речкой.
Путь А.И. Мерзлякова начинался от фанзы удэгейца Сиу Ху и шел прямо
на восток, пересекая несколько маленьких перевальчиков. Перейдя
речку Хуля, он повернул к северо-востоку, затем пересек еще одну реку — Шооми (в верховьях) — и через 3 суток
вышел на реку Кулумбе. Здесь, около скалы Мафа, он где-то видел выходы каменного угля
на поверхность. После перевала по другой безымянной горной
речке он пришел
на реку Найну, прямо к корейским фанзам.
Когда взошло солнце, мы сняли палатки, уложили нарты, оделись потеплее и пошли вниз по реке Ляоленгоузе, имеющей вид порожистой горной
речки с руслом, заваленным колодником и камнями. Километров в 15 от перевала Маака Ляоленгоуза соединяется с другой
речкой, которая течет с северо-востока и которую удэгейцы называют Мыге. По ней можно
выйти на реку Тахобе, где живут солоны. По словам Сунцая, перевал там через Сихотэ-Алинь низкий, подъем и спуск длинные, пологие.
Тут тропа оставляет берег моря и по ключику Ада поднимается в горы, затем пересекает
речку Чуриги и тогда
выходит в долину реки Сяо-Кемы, которая
на морских картах названа Сакхомой.
Посоветовавшись с ним, я решил отправиться по левой
речке (ближайшей к Сихотэ-Алиню), затем подняться
на водораздел, пройти немного по хребту и
выйти к истокам Такемы.
Подкрепив силы чаем с хлебом, часов в 11 утра мы пошли вверх по реке Сальной. По этой
речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего подходит к морю. Со стороны Арзамасовки подъем
на него крутой, а с западной стороны — пологий. Весь хребет покрыт густым смешанным лесом. Перевал будет
на реке Ли-Фудзин, по которой мы
вышли с реки Улахе к заливу Ольги.
Из его слов удалось узнать, что по торной тропе можно
выйти на реку Тадушу, которая впадает в море значительно севернее залива Ольги, а та тропа,
на которой мы стояли, идет сперва по
речке Чау-сун [Чао-су — черная сосна.], а затем переваливает через высокий горный хребет и
выходит на реку Синанцу, впадающую в Фудзин в верхнем его течении.
После полудня мы как-то сбились с дороги и попали
на зверовую тропу. Она завела нас далеко в сторону. Перейдя через горный отрог, покрытый осыпями и почти лишенный растительности, мы случайно
вышли на какую-то
речку. Она оказалась притоком Мутухе. Русло ее во многих местах было завалено буреломным лесом. По этим завалам можно судить о размерах наводнений. Видно, что
на Мутухе они коротки, но чрезвычайно стремительны, что объясняется близостью гор и крутизной их склонов.
За перевалом, следуя течению воды к востоку, мы часа в 3,5 дня
вышли на реку Инза-Лазагоу — Долина серебряной скалы. Река эта будет самым большим и ближайшим к морю притоком Тютихе. В верховьях Инза-Лазагоу состоит тоже из 2
речек, именуемых также Сицой и Тунцой. Каждая из них, в свою очередь, слагается из нескольких мелких ручьев.
В верхней части река Сандагоу слагается из 2 рек — Малой Сандагоу, имеющей истоки у Тазовской горы, и Большой Сандагоу, берущей начало там же, где и Эрлдагоу (приток Вай-Фудзина). Мы
вышли на вторую
речку почти в самых ее истоках. Пройдя по ней 2–3 км, мы остановились
на ночлег около ямы с водою
на краю размытой террасы. Ночью снова была тревога. Опять какое-то животное приближалось к биваку. Собаки страшно беспокоились. Загурский 2 раза стрелял в воздух и отогнал зверя.
Если идти вверх по правой
речке, то можно в 2 дня
выйти на реку Бейцухе [Бэй-чу-хэ — река, текущая с севера.], по второй — в 4 дня
на Шитохе [Ши-тоу-хэ — каменистая
речка.] (верхний приток Бикина).
На 7 км ниже в Санхобе впадает небольшая
речка, не имеющая названия. По ней можно
выйти к самым истокам Билембе, впадающей в море севернее бухты Терней. Немного выше устья этой безымянной
речки Дунца принимает в себя еще один приток, который китайцы называют Сяоца. Тут тропы разделились: одна пошла вверх по Дунце, а другая свернула влево.
Затем ороч вернется назад, а дальше я сам должен буду итти, придерживаясь горной
речки, пока не
выйду на Хунгари.
Погода нас недолго баловала, и вскоре небо стало заволакиваться тучами. Подвигались мы теперь медленно.
На западных склонах Сихотэ-Алиня снега оказались гораздо глубже, чем в бассейне рек Тумнина. Собаки тонули в них, что в значительной степени затрудняло наше передвижение. К вечеру мы
вышли на какую-то
речку, ширина ее была не более 6–8 метров. Если это Хунгари, значит, мы попали в самое верховье ее и, значит, путь наш до Амура будет длинный и долгий.
Дорога из Мурмосского завода в Ключевской завод почти все время шла по берегу озера Черчеж, а затем
выходила на бойкую горную
речку Березайку.
В этот сад
выходили два окна залы (два другие окна этой комнаты
выходили на берег
речки, за которою кончался город и начинался бесконечный заливной луг), да в этот же сад смотрели окна маленькой гостиной с стеклянною дверью и угловой комнаты, бывшей некогда спальнею смотрительши, а нынче будуаром, кабинетом и спальнею ее дочери.
Все надворные строения служили как бы стенами этому двору; бесконечный старый сад, с прудами и
речкою, примыкал к нему с одного бока; главный фасад дома
выходил на реку Черемшан.
В ноябре, когда наступили темные, безлунные ночи, сердце ее до того переполнилось гнетущей тоской, что она не могла уже сдержать себя. Она
вышла однажды
на улицу и пошла по направлению к мельничной плотинке.
Речка бурлила и пенилась; шел сильный дождь; сквозь осыпанные мукой стекла окон брезжил тусклый свет; колесо стучало, но помольцы скрылись. Было пустынно, мрачно, безрассветно. Она дошла до середины мостков, переброшенных через плотину, и бросилась головой вперед
на понырный мост.
Вечер пришел, я и
вышел, сел
на крутом берегу над
речкою, а за рекою весь дом огнями горит, светится, и праздник идет; гости гуляют, и музыка гремит, далеко слышно.
Шли по улице чистой и богатой монастырской слободы, мимо приветливых домиков, уютно прятавшихся за палисадниками; прикрытые сзади зелёным шатром рощи, они точно гулять
вышли из неё дружным рядом
на берег
речки. Встречу попадались нарядно одетые, хорошо раскормленные мещане, рослые, румяные девицы и бабы, а ребятишки казались не по возрасту солидными и тихими.
От уменьшения, вероятно, Моховых озер,
речка Майна поникла вверху и уже
выходит из земли несколько верст ниже селения, а прозрачное, длинное и глубокое озеро превратилось в грязную вонючую лужу; песчаное дно,
на сажень и более, затянуло тиной и всякой дрянью с крестьянских дворов...
Удить форель в
речках незапруженных и мелких, следовательно совершенно прозрачных, надобно с величайшею осторожностью: малейший шум, человеческая тень, мелькнувшая
на поверхности воды, мгновенно заставят спрятаться под берег или корни дерев пугливую рыбу, из-под которых она не
выходит иногда по нескольку часов.
Вот из лесу
вышли —
на встречу как раз
Синеющей лентой, извилистой, длинной,
Река луговая: спрыгнули гурьбой,
И русых головок над
речкой пустынной
Что белых грибов
на полянке лесной!
Я с удовольствием взошел
на широкое русское крыльцо, где было прохладно и солнце не резало глаз своим ослепительным блеском, а расстилавшаяся пред глазами картина небольшой
речки, оставленного рудника и густого леса казалась отсюда еще лучше; над крышей избушки перекликались какие-то безыменные птички, со стороны леса тянуло прохладной пахучей струей смолистого воздуха — словом, не
вышел бы из этого мирного уголка, заброшенного в глубь сибирского леса.
После службы батюшка к себе мельника позвал, чаем напоил, да и графинчик с травником
на стол поставили полный, а со стола убрали пустой. После этого месяц стоял уже высоко над полями и заглядывал в маленькую, но быструю
речку Каменку, когда мельник
вышел из поповского дома и пошел по селу, к себе
на мельницу.
Остались ребята, а мы втроем пошли по берегу. Шли-шли,
вышли на утесик, глядим, а внизу, над
речкой, гиляк стоит, снасть чинит. Бог нам его, Оркуна этого, послал.
Дорога жалась над
речкой, к горам. У «Чертова пальца» она отбегала подальше от хребта, и
на нее
выходил из ложбины проселок… Это было самое опасное место, прославленное многочисленными подвигами рыцарей сибирской ночи. Узкая каменистая дорога не допускала быстрой езды, а кусты скрывали до времени нападение. Мы подъезжали к ложбине. «Чертов палец» надвигался
на нас, все вырастая вверху, во мраке. Тучи пробегали над ним и, казалось, задевали за его вершину.
— Вот что: теперь, пожалуй, лучше не ходите к ней, — сказала Фленушка, — оченно уж людно здесь, да опять же
на нас,
на приезжих, много глаз глядят… Вечерком лучше, после заката, —
на всполье тогда
выходите. Как сюда въезжали, видели, крест большой в землю вкопан стоит? От того креста дорожка вдоль
речки к перелеску пошла, по ней идите… Да смотрите, чур не обмануть. Беспременно приходите.
Перекрестился Жилин, подхватил рукой замок
на колодке, чтобы не бренчал, пошел по дороге, — ногу волочит, а сам все
на зарево поглядывает, где месяц встает. Дорогу он узнал. Прямиком идти верст восемь. Только бы до лесу дойти прежде, чем месяц совсем
выйдет. Перешел он
речку, — побелел уже свет за горой. Пошел лощиной, идет, сам поглядывает: не видать еще месяца. Уж зарево посветлело и с одной стороны лощины все светлее, светлее становится. Ползет под гору тень, все к нему приближается.
—
Выйдешь, бывало,
на террасу… Весна это зачинается. И боже мой! Глаз бы не отрывал от света божьего! Лес еще черный, а от него так и пышет удовольствием-с!
Речка славная, глубокая… Маменька ваша во младости изволила рыбку ловить удочкой… Стоят над водой, бывалыча, по целым дням… Любили-с
на воздухе быть… Природа!
Спустившись с перевала, мы
вышли на какую-то маленькую
речку, которая текла к северо-западу; по сторонам высились небольшие сопки, покрытые исключительно — хвойным лесом.
Он сообщил мне, что по Анюю сообщение не сегодня-завтра должно прекратиться, и будет лучше, если я спущусь по Амуру до
речки Гяу, затем, пойдя по ней до истоков, перевалю
на реку Мыныму, поднимусь по этой последней и через второй небольшой перевал
выйду на Анюй около местности Улема.
За день мы прошли далеко и
на бивак стали около первой развилки, которую удэхейцы называют «цзаво». Этим же именем они называют и
речку, по которой можно
выйти в самые истоки реки Наргами (приток Буту).
На этом биваке произошел курьезный случай. Вечером после ужина один из удэхейцев стал раздеваться, чтобы посмотреть, почему у него зудит плечо. Когда он снял нижнюю рубашку, я увидел
на груди у него медный крест и спросил...
Дней через десять я решил предпринять еще одну экскурсию по
речке Токто, впадающей в Самаргу с левой стороны, в 24 километрах от устья. Я намеревался
выйти на реку Укумига и от нее через второй перевал
выйти на реку Адими, впадающую в море около мыса Суфрен.
На этот раз со мной пошли Ноздрин, удэхеец Дилюнга и Чжан-Бао. Наше походное и бивачное снаряжение состояло из ружей, топора, двух полотнищ палаток и продовольствия по расчету
на пять суток.
Ороч Игнатий не советовал им итти
на речку, потому что там у него поставлены самострелы
на медведей, которые каждую ночь
выходят к озеру лакомиться «сненкой» (мертвой рыбой).
За сопкой Гулика река Копи
выходит на равнину Цзаусано и разбивается
на несколько больших проток. Характер береговых обрывов, далеко отодвинутых в сторону, и заболоченные острова между протоками свидетельствуют о том, что раньше здесь был морской залив и что маленькие
речки Яна, Улике и Копка самостоятельно впадали в море. В те времена устье реки Копи находилось около сопки Гулика.
Выйдя на улицу, Форов и отец Евангел тотчас сели
на землю, сняли обувь, связали
на веревочку, перекинули себе через плеча и, закатав вверх панталоны, пошли вброд через мелкую
речку. Висленев этого не сделал: он не стал разуваться и сказал, что босой идти не может; он вошел в реку прямо в обуви и сильно измочился.
Андрей Иванович спустился
на улицу. Прошел Гребецкую, повернул налево и
вышел к Ждановке. Был яркий солнечный день, в воздухе чуялась весна; за
речкой, в деревьях Петровского парка, кричали галки, рыхлый снег был усыпан сучками; с крыш капало.
— Иди смотри, он и калитку и ворота забил; я встала, чтобы
на речку сходить, в самовар воды принести, а ворота заперты, и
выходить некуда, а отпирать не хотят, говорят — не велел Гуго Карлыч и наглухо заколотил.
Двое из водоливов говорили, что ведьма скинулась рыбою и бросилась в воду, а двое других, напротив, утверждали, что они ясно видели, как она переплыла в рубашке
речку и
вышла на бакшу к Константину Пизонскому.
Уверился Гриша и в том, что по ночам не Дуняша в оконце постукивает, не она с ним
на речке заигрывает, но некий-от эфиоп, сиречь бес преисподний, в девичьем образе
выходит из геенны смущати его… «Окаянный — от, думает, все больше во образе жены с трудниками борется; и в книгах писано, что в древние времена в киновиях и великих лаврах синайских, в пустынях египетских и фиваидских преподобным отцам беси в женском образе все больше являлись…
И, наскоро положив семипоклонный «начал»,
вышли на всполье,
речку в брод перешли и бегом пустились к лесу.